Рубрики И вдруг нa рубeжe 90-x мы всe испытaли oгрoмную, нeoбыкнoвeнную нaдeжду нa пeрeмeны! Нo oбo всeм 400 лeт нaзaд в сoнeтax свoиx Шeкспир высeк вeчнoe oбoбщeниe: «И дoбрoдeтeль в рaбствe у прoрoкa, и силa, гнущaяся пeрeд слaбoстью, и чeстнaя бeднoсть, прeсмыкaющaяся пeрeд пoдлым бoгaтствoм…»
К вeличaйшeму сoжaлeнию, я нe убeждeн, чтo дeлo нaшe, судьбу людeй и стрaны, в принципe мoжнo испрaвить к лучшeму. — Шoкирующaя дeтaль. Мы сaмoбытны. Крoмe двуx стрaн – СССР и III Рeйxa. И тoмик «Нaш xaн и князь» дoстoин дoктoрскoй диссeртaции. — Дaвнo пoрa мнoгиe зaкoны пeрeсмoтрeть. — Истoрики рeдкo спoсoбны к aнaлизу и систeмaтизaции фaктoв. Ну, и ушлa тeщa, чтoб xoть дoчь с внучкoй пoлучшe жили. A уж eсли ты принeсeшь в кaрмaнe пузырeк с зaкускoй, oни oбeспeчaт тeбя мaтeриaлoм для эпoпeи. Нaдo пoнимaть — миллиaрдeры нe сущeствуют бeз нeфтяникoв, шoфeрoв, слeсaрeй и свaрщикoв, врaчeй и учитeлeй, oфицeрoв и прoгрaммистoв, oгрoмнoй пирaмиды рaбoтникoв, блaгoдaря кoму этa нeфть прoдaeтся зa дoллaры нa Зaпaдe. И oдин сурoвo пригрoзил: «Ну, пoгoди, в тюрьмe мнe пoпaдeшься, я тeбe шeю-тo слoмaю». Рaзрoзнeннoe сoбрaниe фaктoв стaнoвится oсмыслeнным тoлькo тoгдa, кoгдa oнo прeврaщaeтся в систeму. — Миxaил Иoсифoвич, вo чтo прeврaтилaсь унижeннaя сeгoдняшняя шкoлa, ужe нe срeдняя, a плoxaя, вeрxoглядскaя? Из Мoсквы этa жизнь вoспринимaeтся экзoтикoй. И нeльзя зaбывaть oб учaстии живoгo чeлoвeкa в oтпрaвлeнии зaкoнa – зaкoн для живыx писaн. — У мeня былa oчeнь скрoмнeнькaя сoвeтскaя квaртирa в Тaллинe, я ee в свoe врeмя привaтизирoвaл. — Свeдeния чрeзвычaйнo любoпытны! Ты читaeшь: «Куликoвскaя битвa сoстoялaсь 8 сeнтября 1380-гo гoдa oт Рoждeствa Xристoвa». —Тaкoгo мы нe слышaли ни в шкoлe, ни в институтe. Пoпaлo в бeду мнoгo нeвинныx жeртв. A сoблaзнoв вoкруг пoлнo. И нa Куликoвoм пoлe русскиe (a тoчнee мoскoвиты, нaрoд Русскoгo улусa Зoлoтoй Oрды) мoгли быть тoлькo зaoднo с мoнгoльскoй кoнницeй Oрды прoтив мятeжникa Мaмaя. Вoт уж пeстрыe биoгрaфии. — Нo Вeллeр смoг нa свoи зaрaбoтaнныe дeньги купить жильe в Мoсквe. Нaш пoпaл пoд жeлeзнoe кoлeсo врeмeни. Здeсь сурoвыe зaкoны кaпитaлизмa. Нaчaлo oктября. Eщe вoпиющий случaй: жeнщинa в лeсу, спaсaясь oт нaсильникa, удaрилa eгo нoжикoм, кoтoрым срeзaлa грибы. Мoглo б случится нeчтo ужaснoe. Пoкa ты мeчтaeшь, нe всe пoтeрянo». Вoт кoгдa дeвушкa-лимитчицa вoзврaщaлaсь из рoддoмa с рeбeнкoм — oнa рaбoтaлa тeлeфoнистскoй, или мaлярoм, или крaнoвщицeй— ee прoстo нe пускaли в oбщeжитиe: тaм тoлькo oдинoчкaм рaзрeшaлoсь прoживaть. Этo зaпрoстo. Я знaл жeнщину, кaндидaтa нaук, выпускницу МФТИ, бывшую нaчaльницу лaбoрaтoрии бывшeгo НИИ. В 1932 г. Ужe пaxлo вoйнoй в Aбxaзии. Тaм тихо, легко дышится и спокойно работается. Нас хорошо учили педагоги старой благородной породы. Вкус резковатый, зато выдох у ребят – сплошной парфюм!.. фото: Наталья Мущинкина
Читаются взахлеб. Миллиардеры и бомжи — это две неразрывные стороны одной медали. И на всю жизнь аккумулировали в себе могучее сопротивление обстоятельствам. Но хоть у охотников-промысловиков в Арктике, хоть у вальщиков в тайге – везде ценилось одно: насколько человек вынослив, честен и трудолюбив. Мы жили в огромном и безлюдном корпусе. А у нее младенец. — Читал я еще в школе книгу очень известного тогда в Союзе Митчела Уилсона «Брат мой, враг мой». Слушать их интересно — мыслят нестандартно. В щадящих мгновениях, когда не хлещет дождь, а мороз еще не обжигает, они общаются друг с другом, спорят, вспоминают лучшие мгновения, когда у них был кров и дом. Наш князь и хан
Новая книга Веллера имеет некий лирический ключ — строки Александра Блока «О Русь моя! Сколько будет продолжаться этот идиотизм? Сейчас мне 67. Сейчас весь цивилизованный мир обеспокоен судьбой беженцев. От Тохтамыша не пострадали никакие княжества, кроме одного – Великого княжества Владимирского и Московского. — Но ваш аналитический ум вдруг устанавливал некие совпадения или несоответствия при сближении с общеизвестными фактами? — Пока не пускали за границу, плавал с восторгом: за домом луг, за лугом лес, за лесом море – четверть часа ходьбы. В этом году будет 68, «если Бог и погода позволят», как говорят испанцы. А нормальному сибиряку экзотикой казалась Москва с ее Кремлем, метро и международными аэропортами. Мамай же ханом Золотой Орды никогда не был, и не мог: он не чингизид, не ханской крови. Удар случайно оказался смертельным. А он их сделал персонажами романа. — Мне нравится ваше искреннее признание: «Человек должен мечтать. Трое из нас были «от хозяина» – освободились с зоны, всех документов «Справка об освобождении». Кочевали 1000 километров по алтайским горам, все лето и часть осени. История была сложная – начало абсолютизма на Руси. Я знал одного такого: трезвым он писал дипломы студентам, диссертации аспирантам, и все заработанное пропивал. Русские — прекрасные солдаты, талантливые ученые, отважные землепроходцы — известно всему миру. — Михаил Иосифович, ваш том — горячий детектив. И запомнилась на всю жизнь одна фраза. Те же 13% берут с получающих 300-500 и более тысяч. Она продавала воблу у подземного перехода. — Сколько раз в году посещаете Таллин? Простой пример: одноногого инвалида раз в пять лет гоняют на комиссию — подтверждать инвалидность, как будто у бедняги вдруг отрастет нога. Это как моя зубная щетка или моя трубка, которую только я сую в рот. По прошествии четверти века после августа 91-го грузы всех бед угромоздились на прежних местах: власть и чиновники. И первейшей задачей законного хана Тохтамыша было уничтожить Мамая – узурпатора и смутьяна! А это вполне соотносится с теорией энергоэволюционизма. Вы рисковали. Они иногда залетают на пару лет. И ток-шоу ценно не общением с участниками, а возможностью высказать собственную точку зрения, сказать правду, как ты ее видишь и понимаешь. Так я из другой корзинки. В литературу идут для того, чтобы давать, а не брать. — Но суд ведь не изолирован от власти. Романтика – это там, где нас нет. А наша страна, исполненная гордости за свое растущее могущество в военной сфере, не замечает сотни тысяч беспаспортных, заброшенных и презираемых бомжей. Если рассматривать Таллин как дачный поселок – это безоговорочно лучший дачный поселок в мире. Бомж
«Бомж» Веллера захватил меня сильнее и неотступней. А это главное. Та же сталинская конституция была прекрасна, но никто ее не собирался выполнять. Это как если кошку избаловать салом и сметаной, она теряет аппетит к крысам. Москвичи восстали и изгнали Дмитрия Донского, который нагло притеснял церковь, ликвидировал тысяцких («первых министров»), зажимал налоги и обирал купцов лихо. Выделить ведущих философов мира практически невозможно, властителей дум нет. В рамках закона. Их интересует лишь соблюдение закона и одобрение начальства; остальное их не касается. Однокомнатная хрущевка, дочь хворает, внучке нужны деньги на школу, семью тянет муж дочери. Есть любители публично изливать душу. Расскажите, откуда и кого вы гнали? Наверное, ваш колоссальный опыт общения с тамошним людом позволял вам найти общий язык с бомжами. Они ведь до сих пор ночуют в подвалах и подземных переходах. Без рюкзака по Сибири
— Миша, вы много бродяжили и работали по Советскому Союзу, по степным и таежным далям, и столько встретили сложнейших человеческих характеров! И на всю жизнь мои педагоги еще живут во мне. Это поистине классическая русская литература: отточенная речь, крылатые формулировки. — Могу ответить только за себя. Бомж — никто! Офицерский сын из советских гарнизонов. Их отпускают. И мы знали наизусть Гейне, Гете — на немецком. Радовался: не убили. Закрываются школы, детские сады. Но! — Господи, да они слабенькие, сами всех боятся…
В личную жизнь он не пускает
В «Бомже» Веллера меня увлекла стилистика речи и детали биографии повествователя-персонажа. Но всех постигло глубочайшее разочарование. — А откуда же вы черпали сведения для реализации своего замысла? Кричать о духовности — это какой-то дурно пахнущий цинизм. Мы ровесники, а он был славист-стажер из Англии, специализировался тогда на русском языке. До боли/Нам ясен долгий путь…» Заключительная строфа воспринимается драматическим откровением в безысходности:
И я с вековою тоскою,
Как волк под ущербной луной,
Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой. Пицунда стояла пустая. Руководствоваться совестью и пользой дела — для человека, народа и страны. Жена моя! А разрыв в доходах – как в деспотиях третьего мира. И где беднота возьмет большие деньги на оплату? Это равнодушие пагубно сказалось на миллионах, ставших в 90-е годы бомжами. Остальное никого не занимало. – ничто не интересовало: ни жизнь ее обычная и честная, ни насилие, ни самозащита. И чувствуется в атмосфере книги, в нарастании непоправимого протеста неотступный вопрос: вершители судьбы страны, как можете вы с экрана улыбаться, когда у сотен тысяч нет уже гражданства? — Мурашки по спине. — Наверное, так и во всех странах? Везде в мире человек может приезжать и устраиваться с работой и жильем, куда хочет и как может. Выяснив это, мгновенно выпили и подружились. Заключить под стражу до суда! Наш бомж — не парижский клошар, не американский бродяга. — Это неизбежно. Когда попутчик пытается завязать разговор о семьях, о женах, герой ему отвечает: «Простите, но я не могу говорить с не очень близкими мне людьми о людях, очень мне близких». С однокашником и президентом International Big History Association профессором Дэвидом Кристианом на конференции в Мичигане 2012 г. Ждали и Юргена Хабермаса, самого маститого германского философа, идеолога левого движения из «франкфуртской школы», но и ему возраст помешал приехать (84 года гиганту). Купаться лучше в Средиземном море
— Так все-таки, где ж ваш дом? — Романтичный Веллер, вы отважились погрузиться в некое воскрешение давно минувшего. Чего стесняется правительство и не берет в бюджет повышенный процент с миллионеров? А подняться до Москвы вышло не быстро. — С ней так безжалостно поступили?.. Веллер силен талантом и наступательной логикой мышления. —Один из острых парадоксов сегодняшней действительности в том, что из всех цивилизованных стран Россия — самая бездуховная, самая циничная и самая безжалостная. Живу в Москве, здесь издаюсь, получаю гонорары и плачу налоги. Как и все. Но он заболел – и выступление состоялось в стиле японского императора: присланный доклад читал его ученик под его огромным портретом. — От всего этого можно сойти с ума. Автор направляет мечту в прошлое и своей волей воскрешает и позволяет по-новому видеть и Куликовскую битву, и жестокое нашествие Тохтамыша. Мошенники выкинули его из квартиры на улицу. А писатель видит все вокруг: и бомжей, и бездомных детей. Государь император Петр Алексеевич это прекрасно знал. Вот института прописки нигде не существовало. Хоть подыхай на улице. В сентябре 1380-го он, властитель «Мамаевой Орды» с центром в Крыму, был злейшим врагом легитимной Золотой Орды. В 91-м году, я тогда хорошо зарабатывал, мы с женой впервые поехали в Пицунду. В страшной тяготе ежедневного кочевья, в отрешенности от человеческого существования он с любовью, с непроходящей болью постоянно вспоминал свою маму, осужденную по сфабрикованному обвинению и умершую в лагерной больнице. Вот сейчас приехать на Три Вокзала, завернуть в самый дешевый шалманчик и взять дешевого пивка – через час ты уже будешь с кем-то разговаривать и добавлять, а через два узнаешь массу интересных вещей. Услышать от него одобрение своих взглядов – большая честь. Но после купаний в Средиземном море перестаешь воспринимать Балтику как место для купания. В Афинах и Амстердаме
Я читала философские книги Веллера по его теории энергоэволюционизма, отмеченные медалью на Всемирном философском конгрессе в Афинах, где он делал доклад. О них заботятся, стараются как-то благоустроить жизнь несчастных. Кто поможет человеку в мире равнодушных богатеев? И случалось так в золотую брежневскую эпоху. Бывает, тебе не дают микрофон, мешают говорить, но что-то всегда удается вставить. — Дважды – на Рождество и Новый год, потом летом. А когда спустились с верхних гор, деревни уже пошли, спиртное скотогонам запрещено продавать, так мы резали барана на продажу местным и затоваривались одеколоном. За последние пять лет мой исторический оптимизм помалу растаял в воздухе. У них нет паспорта или другого документа. — Ей пришлось бомжевать. А телевизор смакует грабежи, убийства, ограбленья. Судью – женщину! И закона о бомжах нет. И при этом специально снаряженные господа еще смеют кричать о нашей духовности – с нашим-то количеством беспризорных детей, с нашим гигантским разрывом между бедными и сказочно вмиг разбогатевшими миллиардерами, с нашими поддельными лекарствами и поддельными продуктами, которые потреблять не безопасно. Но, к сожалению, мы – мы! Можно принять спасительные меры: восстановить утерянные документы, дать хоть койку в общаге, пристроить на посильную работу. Попадают сюда, в отбросы человечества, и талантливые люди. — Э, случалось пить в шалманах и курить в тамбурах вагонов с ребятами, чьи судьбы были готовой основой для романа. — Но страшновато. — Да где ее найдешь, коль всюду сокращают. Советская халява, когда раздавали секретарям писательских организаций дачи и служебные автомобили с шоферами, закончилась. — У вас в биографии — интереснейший опыт работы на перегоне скота. Зал устроил овацию. Посмотрим на работу нашей полиции, судов и социальных органов: их не интересует польза народа и блага человека. Когда ты начинаешь логически сопоставлять известные факты и цифры, вырисовывается абсолютно иная картина, чем та, чему нас учили в школе, и даже с опорой на тексты академических изданий, прошедших научное официальное рецензирование. — Что за чушь творится с налогом на зарплату: 13% с минимальной платы 4,5 тысячи, что уже ниже прожиточного минимума. Меня никогда не интересовали научные степени. Объект презрения. А было мне 43. — Я с улицы, ответил Гаврош. Это был мой первый летний отдых за всю взрослую жизнь. И каждые два года летом я встречаюсь с друзьями на конференциях International Big History Association, которые проходят в разных городах США или Европы (в этом году – в Амстердаме). Это наш национальный бич. А мне от злости категорически не хотелось им ничего давать. Для бомжа оказаться вновь в тюрьме — всего лишь эпизод из биографии. — Мое поколение к 40 годам свыклось с мыслью, что ничего уже не изменить. Когда дождя нет, место удобное, скот напасся хорошо и полег спать – в сумерках у костра заварим чифирку, и жизнь вроде хорошая. — Сегодня картина мировой философии крайне пестрая и разобщенная. Поверили и ждали: наконец-то мы сможем, страна наша сделает для своих детей, для своего народа то, что необходимо, правильно, прекрасно. Это из-за этой циничной и безжалостной практики люди оказались на самом дне. Здесь ученых объединяет понимание истории как единого процесса развития – от микробов до современной цивилизации. Моя книга — это систематизация известных ранее фактов. — Это не академическая форма изложения. На том XXIII Конгрессе в Афинах в 2013 году главным гостем был Умберто Эко. Автор социологических бестселлеров «Футурошок» и «Третья волна», создатель теории постиндустриального общества имеет российские корни и русской культуре симпатизирует. в Советском Союзе ее ввели вместе с паспортами. Наш гурт был – 2000 голов барана и 300 сарлыка – монгольского яка. Ему можно бы помочь. И книга моя — об утонченном цинизме. Тохтамыш стал ханом Золотой Орды почти на полгода раньше, 4 апреля он уже сидел в столице, Сарай-Берке. — Михаил Иосифович, поговорим о философии. Чтоб не обременять собой. Перегон импортного скота из Монголии на Бийский мясокомбинат. А заговорят, заспорят однажды, и заслушаешься, и заскорбишь, и запереживаешь. А зрителю интереснее мнение Веллера. Они и там не нужны. Население второго романа — «лишние» люди, ставшие бомжами, пасутся на помойках, страдают от простуд и тщетно ищут помощи в лечебницах, откуда их гонят в шею на дождик и мороз. И злится на тещу – от безнадеги злой, от нищеты, тесноты, а тут еще старуха с грошой пенсией. И сейчас на охране прописки в России кормятся десятки тысяч бюрократов. С нашими магазинами, столь безответственно заполненными просроченными продуктами. — Да, сверху вниз идет и манера общения, и представления о должном, и конкретные указания. Куда ученикам податься после школы? Изгнанный Дмитрий обратился к верховному начальству, хану Тохтамышу: мятеж, нужна срочная помощь, иначе этот богатый улус отойдет от Орды: а Литва была тогда очень сильна. Стал жену попрекать, та плачет. — Есть лишь общедоступные источники: летописи, сказания, книги историков. Хватит благодетельствовать хапуг и казнокрадов. На первой странице сияют четыре строки: «Всем благородным мечтателям о светлом будущем нашей единой, великой и могучей Родины посвящается». И Московия решила уйти в Литву. — Писатель незащищенными глазами пешехода наблюдает жизнь города, а богачи рассекают на машинах с шофером и мигалкой. Огромные гамлетовские монологи Шекспира. Вообще лишь две категории населения знают изнанку жизни – менты и врачи. И отправляется волчонком на охоту. Орду раздирали смуты. Судить надо не по закону – а по совести в рамках закона! И впаять срок за убийство. Судьба их ни-ко-го не взволновала. В Таллине многое памятно, там осталась квартира, живет дочь. Специфика социального слоя: втянувшись в разговор, они развертывали в подтверждение судеб засаленные справки о трудах, заслугах и травмах. Та «Литва» на самом деле — это Великое западное государство славян: Великое Княжество Русское, Литовское, Жемайтское и прочая. — Отнюдь. Отпускать на поруки или сажать – по совести и уму, а не по голому параграфу. – плохие чиновники, лживые, вороватые и равнодушные. Защищаясь! Но это надругательство над социальной справедливостью, которые мы наблюдаем последние 20 лет, не может продолжаться вечно. Они не пустоголовые пропойцы. У человека есть своя личная территория, куда посторонних не пускают. И поступить на истфак университета куда легче, чем в Военно-Дипломатическую Академию, где готовили разведчиков. И слава Богу! У нас несправедливое государство с несправедливым распределением произведенного продукта, несправедливой налоговой системой, с несправедливыми законами. — Миша, поражаюсь вашей закрытости. С Элвином Тоффлером на презентации книг в Москве, 2009 г. — В Таллине или в Пьярну купаетесь? Незакаленная душа плюнет на советы добродетельных отцов и матерей. Что только мое – то никого не касается. — Можно! И спасибо, что сохраняется такая возможность. Что примечательно – с профессором Дэвидом Кристианом, создателем и президентом Ассоциации, мы когда-то жили в Ленинграде в одной общаге! Киев, Чернигов, Полоцк, Курск – все были там. Почему вы избегаете говорить о близких? Так контакт и происходит. Я жила в Жуковском. И превыше всего — сочувствие и сострадание к людям. Бригада 7 человек. Как-то двое пьяных бомжей привязались ко мне и считали, что я обязан дать им деньги. Писатель не имеет права на какие бы то ни были социальные преимущества. Что за общество пришло на смену обруганному социализму? У подруги ночевала, потом – дальше ниже…
Многие спиваются от общего неустройства жизни. В разведчики-аналитики их бы не взяли. Он был беклярбеком — управляющим, регентом. И я спросила Веллера про его участие в этом и других съездах философов. И среди несчастных — образованные люди, силой обстоятельств вынужденных бомжевать, кормиться на помойке. Подбросишь им мелочишки и еще полпачки сигарет, они будут тебе рассказывать хорошо и долго. А потому норовил привлекать немцев, голландцев и прочих шведов. — Несчастные безобидные люди, просто грязные. При постоянном разносе социалистического прошлого многие почему-то перестали помнить: мы жили в бедности, в бараках и в коммуналках, но в школе чувствовали себя на равных с профессорскими детьми. Я хотел знать, как все устроено. — На жарких теледискуссиях ваши мудрые обобщения не совпадают со взглядами участников передачи. — Об этом есть в книге «Странник и его страна». А сторонники и противники – это нормально. Сегодняшняя Российская Федерация — несравненно менее справедливое государство, чем Соединенные Штаты, Германия, не говоря о Швеции и Швейцарии. А вот с легендарным Элвином Тоффлером мне довелось беседовать полтора часа в приватной встрече.